Выступает Майкл Фленаган, адвокат защиты. На смену ему приходит обвинитель Дэвид Уолгрен.Защита спрашивает свидетеля о результатах экспертизы капельницы, которую
обнаружили на стойке у кровати Майкла - токсиколог подтверждает, что ни
в пакете, ни в трубке препаратов обнаружено не было, кроме физраствора.
Эти показания соответствуют тому, что ранее говорил Альберто Альварес.
Следы пропофола, лидокаина и фломазенила обнаружены на обоих шприцах и
на коннекторе трубки [часть конструкции капельницы]. Так же Фленаган
уточняет вопросы по поводу содержимого желудка покойного, в особенности
его интересует, скольким таблеткам соответствует найденное количество
лоразепама в его желудке. Свидетель отвечает, какому количеству таблеток
соответствует содержимое гипотетически, но сразу же оговаривается, что
не даст ответа, принимал ли Майкл таблетки, или же лоразепам был ему
введён другим способом. Андерсон предположил, что это мог быть и
"накопительный" эффект, если препарат принимался несколько дней, но
сказал, что отвечать на вопросы в этом направлении не может, так как он
не изучал этот аспект. Фленагана вновь интересует вопрос
перераспределения лоразепама в организме, и свидетель заявляет, что в
желудок препарат мог попасть путём всасывания через кровь. Обсуждается
вопрос пропофола, и токсиколог заявляет, что именно пропофол - важнейшая
составляющая всего дела. Он говорит, что остальные препараты,
безусловно, имели значение, но назначать пропофол необходимо только в
рамках терапевтического курса и при должном использовании.Так же токсиколог отвечает, что получил все исследуемые улики от
собравшей их Элизы Флик и сам никогда не был в доме на Кэролвуд Драйв.
Так же он дал пояснения по поводу разницы между анализами мочи и крови:
моча - это то, что выводится из организма, и, соответственно то, что
принималось человеком в разное время (поскольку время полувывода
препаратов может быть разное, от нескольких часов до нескольких суток).
Кровь же отражает то, что происходит с организмом каждый день.
Соответственно, содержание тех или иных препаратов в моче может быть
значительно выше, чем в крови. Отвечая на вопрос защиты, он заявляет,
что, если в полостях содержание эфидрина ниже, чем в моче, это может
означать, что эфидрин был принят недавно. Однако на аналогичный вопрос о
пропофоле он говорит, что не может дать ответа, так как не изучал, как
выводится пропофол из организма.
Вновь вызывают Элизу Флик, коронера-следователя, проводившую сбор улик в
доме, где погиб Майкл.
Её вновь спрашивают о фотографиях, сделанных в
дни её работы - 25 и 29 июня 2009 года. Она идентифицирует фото. На
вопрос обвинения она так же говорит, что попала в спальню по ходу
работы, специально не искав это помещение. Вопрос концентрируется на
капельнице, которая показана на фото. 25 и 29 июня трубка капельницы
свисает со стойки, на более поздней фото от 29 июня трубка уже снята со
стойки. Флик объясняет, что шприц осматривали и трубку сняли, чтобы
сделать фото.Защита спрашивает Флик по поводу ванной
комнаты, как она туда попала и кто делал фото. Она ответила, что это
фото от 26 числа, когда её не было в доме, соответственно она не знает,
кто занимался фотосъёмкой. Она опознаёт пузырьки с таблетками в ванной,
но вновь повторяет, что не знает, кто собирал эти улики и кто их снимал.
Третий свидетель - детектив Скотт Смит,
работающий в отделе расследований Лос-Анджелесской полиции.
Он
рассказывает о своём послужном списке и переходит к 25 июня 2009 года.
Он рассказывает, что прибыл в госпиталь, где лежало тело Майкла
Джексона, в 16.25. Он смог побеседовать с Альберто Альваресом и Фахимом
Мухаммадом, которые дали ему первичную информацию, а так же рассказали о
Конраде Мюррее. Самого Мюррея он там не встретил, и выяснил, что тот
покинул здание госпиталя в 16.38 из записи видеонаблюдения, которую
запросил для расследования. Видеозапись демонстрируется в суде, на ней
видно, как Конрад Мюррей покидает здание.
Расследование
сначала было заведено по квалификации "Смерть", а не "Убийство". [Это
объясняет, почему коронеры, работавшие 25 июня в доме Майкла, не стали
собирать все улики, и прикасались ко множественным предметам обстановки -
они не искали следы преступления, а лишь собирали доказательства смерти
от естественных причин]. Дело переквалифицировали лишь после результатов вскрытия, которые
указывали на то, что Майкл умер не сам. Смит поведал, что 25 числа дом
покинули в 21.30, не став его опечатывать по просьбе семьи покойного, и
оставили его в ведении частой охраны. 26 июня они получили результаты экспертизы, но до этого момента у них НЕ
БЫЛО НИКАКОЙ ИНФОРМАЦИИ, УКАЗЫВАЮЩЕЙ НА ПРИЧИНУ СМЕРТИ. [Таким образом
Мюррей ввёл в заблуждение и департамент полиции, заблаговременно покинув
госпиталь перед тем, как его могли опросить детективы, и дав ложную
информацию медикам госпиталя и парамедикам].Смиту так же показывают фото от 25 и 26
числа, с целью опознать на них предметы. На фото ванны 25 числа нет ни
баночек с таблетками, ни кейса, которые запечатлены там на фото 26
числа. Смит не знает, кто их туда поставил. 27
июня состоялась встреча между Смитом, представителем Майклом Пеной,
детективом Мартинезом, Конрадом Мюрреем и его адвокатом Эдом Чернофф в
реторане отеля Карлтон Ритц. Беседа была записана на плёнку, которую
проигрывают в суде.
Вот несколько выдержек из сказанного Мюрреем на этой
плёнке:Он был представлен Майклу в 2006 году, сын его пациента был охранником Майкла. Майкл пригласил его быть личным врачом во время тура This is it, АЕГ должно было платить ему жалование. Последняя репетиция прошла успешно. Майкл посещал и других врачей, и Мюррей об этом не знал. За три дня до смерти он пытался снять Майкла с пропофола, давая ему
лишь лоразепам, за два дня до смерти Майкл пытался уснуть без пропофола,
но потом понял, что ничего не выходит. В последнюю ночь Майкл использовал крем от витилиго и никак не мог
уснуть, просил Мюррея ему помочь, и тот дал ему 2 мг лоразепама и
валуим, после чего Майкл уснул на 15 минут. В 4 утра Майкл проснулся и не мог уснуть, стал просить ему помочь и отметил, что иначе ему придётся отменять репетиции. В 7.30 Мюррей дал ему мидазолам (версед), что не помогло тому уснуть. В 10.30 утра он стал просить пропофол, и Мюррей дал ему 25мг
внутривенно, испытав проблемы из-за густоты крови. Так же дал ему
лидокаин, чтобы уменьшить боль и жжение от укола пропофола. Майкл сказал, что другие врачи давали ему самому принимать пропофол. Мюррей понимал, что Майкл принимает пропофол каждый день. Мюррей обсуждал приём пропофола с другим знакомым Майклу врачом, Дэвидом Адамсом, дантистом. Майкл Мюррею очень доверял и хотел, чтобы тот возглавил его будущую больницу для детей. Сказал, что всегда имеет часы и смотрит на них, когда даёт пациенту
препарат [что доказывает, что врачам госпиталя он солгал]. После того как Мюррей дал Майклу 25мг пропофола, он вышел на пару минут
в туалет, а вернувшись, обнаружил его бездыханным, сразу начал
реанимацию путём массажа сердца, обнаружил слабый пульс, и после того,
как увидел, что грудь Майкла вздымается, позвал помощь, испытав проблемы
с работающими телефонами в доме. После того, как на подмогу прибыл Альварес, они вызвали 911, попутно исполняя их инструкции. По приезду парамедиков Майкл не дышал, врачи пытались откачать его на
протяжении часа, безрезультатно, но Мюррей требовал продолжать
реанимацию, просил врачей не сдаваться. После объявления о смерти, он не мог понять, отчего тот умер, и стал требовать вскрытия тела.
