Суд. День восемнадцатый: 24 октября 2011 - 6 Ноября 2011

Продолжение свидетельских показаний доктора Шафера.

Перекрестный допрос защиты - Чернофф

Чернофф спрашивает, является ли возникновение апноэ одной из угроз быстрого внутривенного болюсного введения пропофола. Чернофф рассматривает способы введения пропофола и зачитывает цитату о том, что во избежание возникновения апноэ или гипотензии медленное введение предпочтительнее быстрого введения.Чернофф рассматривает расчеты выполненных доктором Шафером моделей. При быстром введении 25 мг пропофола апноэ наступит примерно через 2 минуты. В модели ситуации, которую предположила защита, с количеством 25 мг препарата, введенным в течение 3 - 5 минут, риск возникновения апноэ снижается через 4-5 минут. Пропофол не будет представлять опасности по истечении 10 минут. Чернофф спрашивает, каким образом д-р Шафер получил 50 мг дозу пропофола. Шафер говорит, что Конрад Мюррей в своем интервью сказал, что он смешивал пропофол с лидокаином в пропорции 1:1 и использовал шприцы размером 10 см3. Чернофф спрашивает, если бы Конрад Мюррей ввел Майклу 50 мг пропофола, наступило бы апноэ через 4-5 минут. Шафер говорит, что трудно сказать, поскольку ему не известно о степени переносимости Майкла лекарственных препаратов. Чернофф показывает (слайд) рассчитанную Шафером модель ситуации с 6-ю самостоятельно введенными 50 мг дозами пропофола и спрашивает, может ли идти речь о неопределенном количестве возможностей. Шафер соглашается с этим. Шафер смоделировал сценарий с самостоятельным введением потому, что д-р Уайт упомянул о нем в качестве предположения в своем письме. Чернофф спрашивает, известно ли Шаферу о том, что есть случаи, когда медицинские работники умерли в результате самостоятельного введения пропофола. Шаферу известно об этом из публикаций в печати. Чернофф возвращается к теме самостоятельного введения и спрашивает, должен ли человек, самостоятельно вводящий препарат, сделать это быстро. Шафер соглашается и говорит, что он не может делать это более 3-х минут. Чернофф спрашивает, не базировались ли модели Шафера на пустом месте. Шафер говорит, что большая часть его моделей выполнена на основе данных из письма доктора Уайта и гипотезы о многократных инъекциях. Чернофф переходит к теме периода полувыведения лоразепама из желудка. Он составляет 22 минуты. Каждые 22 минуты количество сокращается наполовину. От принятых внутрь 8 мг препарата 22 минуты спустя останется 4 мг, еще через 22 минуты количество сократится до 2 мг, еще через 22 минуты останется 1 мг, т.о., через 4 часа после приема в желудке останется очень незначительное количество лоразепама в чистом виде.

Они рассматривают исследование Гринблэка. Пиковой концентрации лоразепам достигает через 2 часа после приема внутрь. Препарат поступает в желудок и удаляется печенью, а также в результате распределения в ткани. Поэтому, до тех пор, пока препарат будет поступать, уровни его в крови будут повышаться, концентрация будет повышаться. После снижения количества поступающего препарата скорость его удаления будет превышать скорость его поступления, поэтому уровни его снизятся.

Чернофф возражает, что даже если процентное содержание препарата в желудке будет низким, уровни его в крови могут достигать пиковой концентрации. Чернофф заявляет, что д-р Шафер не может исключать возможность того, что Майкл проснулся и принял лоразепам внутрь. Шафер говорит, что ему нужно знать, о каком времени идет речь, но это не может быть позже 8 AM. Чернофф задает вопросы об уровнях содержания лоразепама и пропофола в моче. Шафер не проводил исследований / расчетов на основе уровней содержания в моче. Чернофф спрашивает, могут ли показатели в моче из мочевого пузыря быть доказательством в пользу или против гипотезы о капельном введении 100 мл пропофола. Шафер говорит, что он не знает этого, и что ему необходимо для этого сделать исследование и подобрать модели. В ответ на некоторые вопросы Шафер говорит, что ему необходима информация о глюкурониде пропофола, и что он (глюкуронид) в анализ не включался. Чернофф заявляет, что анализ Шафера базируется на остановке дыхания, и что он не учитывал остановку сердца. Шафер говорит, что это верно.

Чернофф упоминает о комментариях, которые Шафер написал в своем отчете о демероле. Шафер написал, что Майклу нравился демерол, но что у него не было от него зависимости. Чернофф спрашивает, является ли он экспертом по зависимостям, Шафер говорит, что он не эксперт, но что ему приходилось видеть примеры такой зависимости, и он также разговаривал об этом с другими докторами. Чернофф задает вопросы об ультрабыстрой детоксикации. Речь идет о детоксикации пациента от опиатов под наркозом. Чернофф спрашивает, известно ли Шаферу об опасностях, связанных с опиатами. Шафер говорит, что они опасны для многих органов.

Повторный прямой допрос - Уолгрен.

Уолгрен снова упоминает, что работа д-ра Шафера выполняется на безвозмездной основе. Шафер говорит, что так он по обыкновению поступает в судебных делах такого рода. Шафер говорит, что до этого он выполнял работу как для защиты, так и для обвинения для разных процессов. Шафер говорит, что его позиции в любом случае основывается на научном подходе. Шафер также делится результатами своих исследований, базами данных и программным обеспечением, предоставляя все это в свободном доступе в сети. Шафер делает это ради продвижения науки, и несмотря на то что он мог бы заработать денег на своих программах, он предоставляет их бесплатно для свободного пользования. Уолгрен говорит о системах для внутривенного вливания, и Шафер говорит, что он не может сказать, какая система использовалась; все, что ему известно, - система должна была быть с воздухоотводом. Уолгрен показывает вещественное доказательство обвинения № 157 и систему для внутривенного вливания Excel, и в ней есть воздухоотвод. Из заказа компании Seacoast видно, что Мюррей купил 150 штук таких систем с воздухоотводом. Система для внутривенного вливания Exel значительно меньше той, что использовалась для демонстрации. Уолгрен упоминает, что свидетельские показания д-ра Шафера были прерваны в связи со смертью в его семье. Уолгрен спрашивает, нет ли ничего необычного в утверждении о том, что Майкл получил более 25 мг пропофола. Шафер говорит, что нет, и что защита говорит то же самое. Шафер говорит, что он не смог найти сценарий, который поддерживал бы предположение о самостоятельном введении препарата, и что единственный сценарий, который он смог найти, - это ситуация, когда вливание пропофола все еще продолжалось в то время, когда Майкл был уже мертв. Уолгрен задает вопрос о демероле. Шафер говорит, что он читал медицинские записи Кляйна, и что на основании этих записей он не может сказать, была ли у него зависимость или нет, и что он не специалист по зависимостям. Уолгрен упоминает, что демерол в организме Майкла обнаружен не был. Шафер говорит, что он сделал для защиты расчеты для одного сценария, и если бы они попросили, он сделал бы и больше. Уолгрен упоминает о результатах новых лабораторных исследований на содержание лоразепама, которые показали 0.008 мг лоразепама в желудке MJ, что соответствует 1/250 части одной таблетки, и упоминает, что это количество меньше 1/43-й части одной таблетки, о которых говорила защита. Шафер говорит, что он высказал свое мнение, основываясь на 30-летнем опыте работы, и говорит, что Конрад Мюррей должен был контролировать состояние MJ. Шафер говорит, что его мнение основано не на пустом месте. Фактически, в основе его мнения лежат результаты опубликованных исследований и общепринятые стандарты оказания медицинской помощи. Уолгрен спрашивает, считает ли Шафер - если, как заявил Конрад Мюррей, Майклу нравилось вводить препарат, и что он был зависим от пропофола, - что то самостоятельное введение было предвидимым риском. Шафер соглашается с этим. Уолгрен показывает еще один сценарий для лоразепама с внутривенным вливанием 9 доз лоразепама по 4 мг каждая, начиная с 1:30 AM. Это также могло объяснить уровни, обнаруженные в крови MJ.

Повторный перекрестный допрос защиты - Чернофф.

Чернофф спрашивает, были расчеты для последнего сценария выполнены в прошлые выходные из-за того, что Чернофф заявил в пятницу. Чернофф спрашивает, не является ли утверждение о внутривенном капельном введении 100 мл дозы пропофола необычным. Шафер говорит, что это нормальное утверждение. Чернофф утверждает, что Шафер меняет свои свидетельские показания по поводу систем для внутривенного вливания, использовавшихся для пропофола. Шафер говорит, что Чернофф делает неправильное заявление о его свидетельских показаниях, и что единственное, что он сказал, - что система должна была быть оснащена воздухоотводом. Это обсуждается в течение какого-то времени.

Обвинение заканчивает изложение своих доказательств.

Начинается изложение доводов стороны защиты.

Второй свидетель - Донна Норрис.

Прямой допрос защиты - Гурджиян.

Норрис работает в отделе полицейского управления Беверли Хиллз, который занимается подтверждающими документами из различных систем связи.

Она рассматривает (на слайде) документ, зафиксировавший звонок в 911:

12:20:18 – время звонка в 911

12:20:21 – начало звонка

12:20:26 – ответ на телефонный звонок

12:20:50 – звонок перенаправлен в LAFD

12:21:03 – диспетчер полицейского управления положил трубку

12:21:04 – время разъединения звонка системой 911

Продолжительность звонка в полицейское управления составила 46 секунд. Звонок был сделан 25 июня 2009 г. Эти данные показывают, с какой базовой станции сотовой связи поступил звонок, часть базовой станции, наименование оператора сотовой связи, а также номер, по которому полиция может позвонить в случае, если им потребуется отследить звонок.

Уолгрен перекрестный допрос не проводил.

Третий свидетель - Александр Суппол.

Прямой допрос защиты - Гурджиян.

Александр Суппол 11 лет работает в LAPD специалистом по системам безопасности и наблюдения.

25 июня 2009 его попросили направиться в Кэролвуд для выборки и изъятия видеозаписей. Когда Суппол отправился туда 25 июня 2009, было приблизительно 7:30 pm. На месте был детектив Мартинес. Охранники не могли воспроизвести видеозаписи. Первая задача Суппол заключалась в том, чтобы найти жесткий диск для соединения с источником. Суппол нашел видеомагнитофон (DVR) в подвале дома. Они взяли монитор и подключили его к DVR. Суппол был с детективом Мартинесом и охранником афроамериканского происхождения высокого роста. Они перемотали видеозаписи до момента времени, когда Конрад Мюррей и MJ вернулись домой. Гурджиян демонстрирует 7-минутную видеозапись. Это запись с камеры, направленной на входные ворота. Время на записи - 00:45AM. Несколько автомобилей прибыли в 00:47AM, 00:50AM и 00:58AM. Один автомобиль выехал около 01:06 AM. На видеозаписи видны охранники, а также поклонники. Гурджиян показывает еще одну видеозапись. Это запись с камеры, расположенной снаружи на наборной кнопочной панели. На ней видно, как въезжают 3 автомобиля, а также лицо водителя крупным планом. Также видны поклонники, ожидающие на улице за воротами.

Суппол больше не возвращался туда, чтобы скачать дополнительные видеоматериалы. Его никто об этом не просил.

Уолгрен перекрестный допрос не проводил.

Четвёртый свидетель - детектив Дэн Майерс.

Прямой допрос ведет адвокат Гурджиян.

Майерс работает в уголовном розыске полиции Лос-Анджелеса с 1994 года. Он был назначен на ведение дела о смерти Майкла 29 июня 2009 года. 31 августа 2009 года он общался с Альберто Альваресом. Альварес давал показания в офисном здании. Фахим и Майкл Амир давали показания в этот же день и в том же здании, но Майерс не знает, были ли они в здании, когда там находился Альварес. 31 августа Альварес нарисовал несколько рисунков. На одном из них изображена капельница с флаконом, висящим на стойке. На втором – пульсовой оксиметр, который он видел на пальце Майкла. Эти рисунки и показания имели место через четыре дня после публикации пресс-релиза коронера, в котором в качестве причины смерти указывался пропофол.

25 июня Альварес в разговоре с полицией не упоминал, что собирал медикаменты в мешок.

Гурджиян показывает еще один рисунок с изображением капельницы, но Майерс говорит, что раньше его не видел.

Перекрестного допроса нет.

Пятый свидетель - детектив Орландо Мартинес.

Прямой допрос ведет адвокат Гурджиян.

Мартинес работает в уголовном розыске полиции Лос Анджелеса 10,5 лет. 25 июня примерно в 15.30 он приехал в клинику UCLA. Там он и детектив Смит опросили нескольких людей. Мартинес присутствовал во время разговора с Альваресом 25 июня, он слышал половину разговора. Альварес не говорил об уборке флаконов в мешок и о том, что видел флакон в мешке от физраствора. Примерно в 19.30 Мартинес приехал на Кэролвуд. Альвареса он там не видел. Видел Фахима. Также там был полицейский Алекс Супол, специалист по камерам слежения, который помогал обработать данные с камер. Мартинес принял решение скопировать только прибытие Майкла и Мюррея. 31 августа Мартинес не присутствовал в ходе допроса Альвареса, но видел его в сентябре, когда снимал его отпечатки пальцев.

В апреле 2011 года Уолгрен позвонил Мартинесу и попросил принести ему некоторые вещественные доказательства по делу. Уолгрен также сказал ему, что в офисе будет Альварес. Они встретились на парковке и вместе пришли в офис Уолгрена. Мартинес принес коробку с вещдоками, но Альваресу показали только мешок от физраствора, пропофол и оксиметр.

Гурджиян показывает рисунок, сделанный Альваресом в августе 2009 года, и мешок от физраствора, который он нарисовал в апреле 2011 года, и говорит, что рисунки сильно отличаются друг от друга.

Перекрестный допрос ведет прокурор Уолгрен.

Уолгрен говорит, что в ходе предварительных слушаний в январе Альварес рассказал о флаконе в мешке из-под физраствора и оксиметре. Уолгрен просит Мартинес объяснить рисунок с изображением мешка от физраствора, сделанный в апреле 2011 года. Мартинес говорит, что когда он показал мешок Альваресу, тот сказал, что там была еще одна полость. И Мартинес попросил его нарисовать, что он имеет в виду.

Гурджиян говорит, что во время предварительных слушаний Альварес не говорил, что видел именно флакон пропофола. Уолгрен протестует, говоря, что Альварес не видел вещественные доказательства.

Мартинес повторяет, что Альваресу показали три предмета – мешок от физраствора, флакон пропофола и оксиметр – только в апреле 2011 года.

Шестой свидетель - доктор Аллан Метцгер.

Прямой допрос – Чернофф.

Метцгер познакомился с Майклом 15-20 лет назад. Сначала между ними были профессиональные отношении, потом они стали друзьями. Метцгер был основным врачом Майкла, когда он жил в Лос Анджелесе, и Майкл обращался к нему с различными вопросами, касательно своего здоровья. По словам Метцгера, Майкл лечился и у других специалистов тоже. Метцгер принес с собой 5 страниц медицинских записей. Метцгер осматривал Майкла в своем кабинете 23 июня 2003 года. Майкл звонил ему 12 июня 2008 года. Во время этого разговора Майкл упомянул проблемы со сном и кожей. Метцгер назначил ему тайленол ПМ от бессоницы и поговорил с ним об общем самочувствии и болях в спине. Сказал, чтобы по прибытии в Лос Анджелес он пришел на прием к нему и к Кляйну. Метцгер говорит, что часто разговаривал с Грейс о детях. Метцгер был у Майкла дома в апреле 2009 года. Он думает, что это был выходной и вскоре после полудня. В тот день дома были Майкл, дети и охрана. Грейс не было. Когда они начали разговаривать, дети были в комнате, но потом вышли. Майкл и Метцгер говорили без свидетелей. По словам Метцгера, весь визит занял полтора часа, а наедине они говорили 20-30 минут. Они обсуждали вопросы, связанные со здоровьем, стресс, который испытывал Майкл из-за репетиций и грядущего тура. Майкл не говорил, что у него есть еще один врач. Майкл был в ясном сознании. Он был вдохновлен и говорил о творчестве. Метцгер говорит, что он испытывал радость и страх одновременно. Боялся он того, что не сможет хорошо дать все 50 концертов. Он был уверен в себе, но беспокоился о том, чтобы сохранить здоровье. Они поговорили о правильном питании и необходимости часто пить воду. Проблемы со спиной Майкла не беспокоили. Метцгер говорит, что также Майкл испытывал стресс из-за сильной бессонницы. Метцгер говорит, что бессонница мучила его уже 15-20 лет, особенно во время концертных туров. Говорит, что сопровождал его в турне. 18 апреля 2009 года Майкл спросил о "соке" – внутривенном лекарстве от бессонницы, потому что не верил, что ему помогут таблетки. При этом, по словам Метцгера, никакие конкретные препараты он не называл. Метцгер говорит, что знает из опыта, что таблетки, которые он принимал ранее, ему не помогли. Метцгер раньше выписывал ему ксанакс и тайленол ПМ. В апреле он прописал ему клонапим и тразадон на пробу, но не для совместного приема. Он велел Майклу позвонить и рассказать, помог ли какой-либо из этих препаратов. С тех пор они не разговаривали.

Чернофф спрашивает, кто такой Рэнди Розен. Метцгер говорит, что они вместе работают по вопросам, связанным с обезболиванием. Чернофф спрашивает, какие боли были у Майкла. Метцгер – хроническое растяжение суставов на спине из-за сильных нагрузок и несколько травм. Метцгер говорит, что не знает, какая у Розена специализация, а вопрос Чернофф о том, какие лекарства выписывают в клинике Розена, отклонен судьей после протеста Уолгрена. Метцгер говорит, что полагал также, чтоб Майкл консультируется у Кляйна по поводу витилиго и других мелких вопросов. Майкл говорил Метцгеру, что ему в Лондоне нужен будет врач. Метцгер говорит, что Майкла беспокоила проблема обезвоживания, бессонницы, травм, и он хотел взять с собой врача.

Перекрестный допрос.

Уолгрен спрашивает о внутривенном снотворном. Метцгер говорит, что сказал Майклу, что это опасно и такие вещи можно делать только в больнице. Уолгрен спрашивает, за какие деньги Метцгер согласился бы ставить Майклу капельницу со снотворным. Метцгер говорит, что ни за какие.

Повторный прямой допрос.

Чернофф спрашивает, говорил ли Метцгер Майклу, что внутривенное снотворное – это опасно. Метцгер говорит, что сказал ему, что любые лекарства через капельницу на дому это будет опасно. Метцгер не уверен, спрашивал ли Майкл об анестетике, Майкл говорил о "лекарстве для сна".

Седьмой свидетель - Шерилин Ли.

Прямой допрос – Чернофф.

Ли – медсестра высшей квалификации, специализируется на холистической медицине. Практикует ее уже 15-20 лет, работала со спортсменами и артистами. Может выписывать лекарства, но сознательно не делает этого. Говорит, что ей не нравится, что лекарства делают с людьми, она предпочитает лечить натуральными способами..

В январе 2009 года ей позвонил Фахим, сын ее хорошей подруги. Он сказал, что дети Майкла простудились и Майкл просил, чтобы она их посмотрела. Пока она их осматривала, Майкл беседовал с ней и спросил, какая у нее специализация. Майкл сказал ей, что чувствует небольшую усталость. Ли предложила ему сдать кровь на анализ и разработать для него программу питания. Она вернулась на следующее утро и взяла кровь. Также она задала ряд вопросов, чтобы выявить причины усталости. Майкл в тот день не упомянул бессонницу. Он просто сказал, что засыпает с трудом. Ли говорит, что Майкл пил ред-бул, и она подумала, что причиной проблем со сном может быть этот напиток. Она сказала об этом Майклу, и он ответил, что "как вы мне посоветуете, так я и поступлю, больше пить его не буду". Чернофф спрашивает, выглядел ли Майкл утомленным. Ли говорит, что нет. Также говорит, что Майкл сказал ей, что решил, что у него анемия. В целом Ли подумала, что он здоровый и очень приятный человек. Ли готовила ему питательные протеиновые коктейли, делала уколы витамина В12б, давала "коклейли Майерса" и ставила капельницу с витамином С. Говорит, что прежде чем ставить капельницу, получила результаты анализов, и они были нормальные. Ли перечисляет, когда она встречалась с Майклом и что ему давала. Она видела его, когда он вернулся из Лондона, и он сказал ей, что устал. В конце марта Майкл спросил ее, не хочет ли она поехать с ним в Лондон. В пасхальное воскресенье, 12 апреля, Ли была у Майкла. Он сказал, что у него проблемы со сном и что ничего из того, что она ему дала, не помогает. Ли предложила провести исследование во время сна, но Майкл сказал, что на это у него нет времени. Он хотел, чтобы она увидела, что он не может спать, и попросил ее остаться на ночь и понаблюдать, как он спит. Ли согласилась. Майкл выпил травяной чай, коктейль Майерса, Ли поставила ему капельницу с витамином С. Катетер был на тыльной стороне ладони, потому что у Майкла были очень маленькие вены. Майкл даже шутил, что у него "изогнутые вены". Помимо того, что вены были маленькие, других проблем с ними Ли у него не обнаружила. Ли наблюдала, как он спит, в течение 5 часов. Около трех утра Майкл проснулся.