Суд. День восьмой: 6 октября 2011 - 8 Октября 2011

В зале суда представители семьи Джексон - Рэнди, Рэбби и помощница Кэтрин.

Продолжение опроса свидетельницы Элизы Флик, сотрудницы офиса окружного коронера Лос-Анджелеса, которая участвовала в сборе улик и описи места преступления.

Элиза Флик опрашивается на предмет медицинских документов, ордер на получение которых она высылала адвокату Мюррея, Эду Черонфф, 1 июля 2009 года. Обвинение просматривает эти документы, датированные разными датами, начиная с 2006 года и заканчивая 2009. Вместе с просмотром этих документов, относящихся к истории лечения Майкла Джексона Конрадом Мюрреем, судья Пастор не разрешил демонстрировать медицинские записи о детях Майкла, которые так же были переданы следствию из архивов обвиняемого. В медицинских документах, помимо истинного имени Майкл Джесон, так же указаны другие имена пациента: Омар Арнольд, Пол Фэренс, и Майк Смит. Все эти имена предположительно, медицинские псевдонимы самого Майкла. Так же Уолгрен уточнил у мисс Флик по поводу "сломанного шприца", описанный ею. Она ответила, что сначала она сочла иглу и шприц, найденные на полу спальни Майкла Джесона, составляющими одной конструкции. Но позже она выяснила, что они не составляющие друг друга, и таким образом, она подтвердила, что описание этих предметов изначально было неверным.

Чернофф с своём перекрёсном допросе попытался выставить свидетеля в негативном свете. Его вопросы были направлены на выяснение того, кем были сделаны демонстрирующиеся на экране суда фото улик, найденных и собранных на месте преступления. Так же Чернофф интересовался, почему некоторые улики были сфотографированы не там, где были найдены, и почему предметы перемещались. Элиза Флик ответила, что некоторые фото сделаны ею самой, и перемещались ею же, т.к. она вела письменные записи точного расположения находок. Так же она не знала, кем были сделаны некоторые другие фото, а так же фото с разных ракурсов одних и тех же предметов. На предположение Чернофф, что все эти предметы передвигались, мисс Флик заявила, что не может сказать, так ли это, так как не она занималась фотосъёмкой именно этих улик. Чернофф стал спращивать по поводу рукописных записей, которые вела коронер во время исследования места преступления. Флик ответила, что эти записи позже были ею уничтожены, так как она заполнила официальную форму по описи улик, и ей не нужно было хранить черновики. Тогда Чернофф высказал мнение, что работа коронера была проведена очень плохо, что мисс Флик отвергла. Она объяснила, почему некоторые из её показаний поменялись. К примеру, он спрашивает, почему показания о бутылке пропофола в мешке для физраствора появились в её показаниях только в 2011 году. Почему не было сделано фото находки в том виде, в каком она была обнаружена (бутылка пропофола была сфотографирована рядом с мешком для физраствора). Так же Чернофф интересуется, знает ли Флик Альберто Альвареса и о его показаниях. Она ответила, что не знает Альварсе лично и не знакома с его показаниями. Чернофф так же интересуется, чьим решением было держать дом неопечатанным. Свидетель ответила, что за это отвечает бюро расследований. Она так же сказала, что не знает, был ли дом открыт для входа до 29 июня, когда она продолжила осмотр места преступления. Он интересуется, собрала ли она пакет для сока, найденный на столике Майкла, в число улик. Она ответила, что нет.

Далее Уолгрену Флик объясняет, что фотографировала бутылку пропофола после того, как вынула её из мешка, чтобы внимательнее рассмотреть и протоколировала всё в рукописных записях для формы. Он спросил, важно ли было снять эти две улики вместе. Она ответила что да, так как они были найдены вместе, одна внутри другой. Так же Уолгрен спросил мнение свидетеля, считает ли она, что именно это исследование было проведено самым лучшим на её памяти. Она ответила, нет, бывало, она делала свою работу лучше. Так же выяснилось, что Флик оставила отпечаток пальца на шприце с ночного столика. Уолгрен зачитывает данные об отпечатках пальцев. Отпечатки Мюррея были найдены на 100мл бутылке пропофола, которую нашли внутри мешка для физраствора. Отпечатки коронера Флик найдены на шприце. Остальные найденные отпечатки на пакете для капельницы с надрезом (найдены 4 отпечатка пальцев); на мешке для физраствора с 20мл пропофола (найдены 2 отпечатка пальцев); на самой бутылке с 20мл пропофола (найден 1 отпечаток пальца) - не принадлежат никому из этих лиц: Michael Jackson, Conrad Murray, Alberto Alvarez, Michael Amir Williams, Faheem Muhammed, Scott Smith, Mark Goodwin, Martin Blount, Jimmy Nicholas, Blanca Nicholas, Elissa Fleak, Kai Chase. На остальных уликах не найдено отпечатков пальцев, которые можно было бы снять.

Слудующий свидетель - токсиколог офиса окружного коронера Лос-Анджелеса Дэн Андерсон.

Общий стаж его деятельности - 21 год. Он проводил токсические и био-исследования анализов тела Майкла Джексона. Он рассказал, что были взяты разные виды крови и жидкости из разных частей и полостей тела. Осмотрено стекловидное тело глаз, печень и взяты анализы мочи. В анализах не было обнаружено никаких наркотических препаратов (кокаин, марихуана, демерол, амфетанмины), а так же продуктов полувывода. Найден пропофол, лидокаин и седативы бензодиазепиновой группы (валиум, мидазолам, лоразепам). В моче обнаружены пропофол, лидокаин, мидазолам, эфидрин. Стекловидное тело глаза так же содержало пропофол. В желудке обнаружен пропофол и лидокаин. Говорят о пропофоле, найденном в желудке у Майкла. Токсиколог говорит, что содержимое пропофола в его желудке равно "кристалику сахара" и ничтожно мало. Уолгрен подчеркнул, что демерола найдено не было ни в одном из анализов. Андерсон отвечает ДА. Далее идёт опрос на выявление препаратов в капельнице и шприце, собранных Элизой Флик. Андерсон говорит, что шприц с ночного столика выявил пропофол и лидокаин, в мешке для физраствора препаратов обнаружено не было, а в конструкции со шприцом, [найденной в сумке в шкафу] обнаружены частицы пропофола, фломазенила и лидокаина.

Фленаган интересуется, зачем делать 3 забора крови для анализов. Специалист отвечает, что после наступления смерти кровь перестаёт циркулировать по телу, и таким образом её состав может быть неоднородным. Соответственно и концентрация веществ в крови может быть разной. Так же обсуждается процесс вывода препаратов из крови. Фленаган спрашивает по поводу анализов мочи, собранных на месте преступления, и тех анализов, которые были забраны во время аутопсии. Эфедрин был найден в моче, забранной в доме, но не был найден в крови. Фленаган интересуется, может ли это быть потому, что препарат был принят за несколько дней до смерти. Андерсон допускает это и оговаривается, что мочу взяли в доме, но на месте преступления "могла быть чья угодно моча". Далее Фленаган спрашивает ряд вопросов, оставляющих токсиколога в полном недоумении. Почему в моче, забранной во время аутопсии, концентрация пропофола выше, чем в моче, забранной на месте преступления из мочесборника? (намёк на то, что Майкл сначала опорожнился, а после принял пропофол, когда врача не было рядом). Андерсон недоумевает от таких вопросов. Далее следует серия вопросов о лоразепаме, допустимости его полувывода из организма после смерти, а так же возможности орального приёма. Андерсон отвечает, что невозможно определить, как и когда был принят этот препарат. На ремарку Фленагана о том, что он не знает информации о содержании лоразепама в желудке Майкла, на что Андерсон парирует, что они проводят исследования на предмет передозировки препарата, а не на предмет того, как образом этот препарат был принят. И, не смотря на присутствие лоразепама в желудке, оно ничтожно мало - 1/40 таблетки, и он считает, что препарат мог всосаться через кровь, а не был принят орально. У свидетеля серьёзеные проблемы с пониманием смысла вопросов защиты. Фленаган несколько раз заставляет токсиколога недоумевать над постановкой вопроса, выдавая лишь поверхностные выводы, сделанные из результатов анализов.